— Я вижу свою задачу в том, чтобы как можно скорее освободить адмирала. Ему не дали добраться до Сената и выступить там — следовательно, то, что он готов был обнародовать, достаточно весомо. Логично?
Электра перехватила цепкий внимательный взгляд безопасника, брошенный на нее как бы мельком. Что-то он там решал, или — судя по отсутствующему выражению лица — быстро листал какие-то файлы.
— Значит, выступить в Сенате придется кому-то еще. Мне. — Она зябко передернулась. Как же не хочется. Как же я не люблю речи, тосты, публичные выступления. — Вы слышали, он прямо говорит, что Тарквинии готовят переворот. На камеру. Это серьезное обвинение. Я должна понять, какими в точности сведениями мы располагаем, чтобы поддержать это обвинение. Что-то у меня уже есть, что-то я рассчитываю найти в его личных файлах.
— Прежде всего нужно не обвинять Тарквиниев, а успокоить сенат. Можно понять, что после инцидента на лунной базе они встревожены, поэтому требуют вас на ковер.
— А чем вы думаете успокоить сенаторов?
— Разумными последовательными действиями. Придется созвать общефлотский совет капитанов. Ваши права как хранительницы горестной поклажи будут подтверждены голосованием командиров всех кораблей. Мы проведем с ними работу и поддержим вас своим весом, и они проголосуют за ваши права.
— Но это же займет много времени? Как долго будем ждать, пока сенаторы перестанут волноваться? А Тарквиний тем временем сделает ответный ход и… боги, я даже не знаю, жив ли он! — Электра не удержалась и воскликнула, громче, чем хотела бы.
— Повторяю, ваша задача — сохранять максимальное спокойствие и не предпринимать резких шагов, — поспешно сказал Аэций, а Елена посмотрела на нее с жалостью. Квинт молчал. Электра кожей ощутила, как падает ее рейтинг в их глазах. Одна малая вспышка — и она снова для них не равный собеседник, а овца в одеяле, как полчаса назад. Как это несправедливо. И Елена, и Аэций успели за время разговора позволить себе разнообразные проявления чувств, да не по разу, и ничего. Наверное, дело в зримом подтверждении статуса. Или в том, что они друг другу свои, а она — штатская.
— Послушайте. — Она длинно выдохнула через нос, заставляя себя успокоиться. — Хорошо, допустим, вы правы. Но все же — когда и как вы собираетесь переходить из выжидательной позиции к действию?
— Все решится в ближайшее время.
— Простите, само решится?
— Вы, Электра, пока еще не составили себе понимания о том, как тут все работает.
— Очевидно, нет.
— А мы, в отличие от вас, прекрасно это знаем. Положитесь на нас. Давайте с вами так договоримся — вы, как и собирались, спокойно изучите личный журнал адмирала, если он оставил вам доступ к нему. Возможно, там найдется еще какая-то информация, которой он с нами не поделился. Почитаете, посмотрите. Вы будете делать свою работу, а мы — свою. — Аэций говорил терпеливо и размеренно.
— Я ни в коей мере не собираюсь вам мешать…
— Главное — не включайтесь в непонятные процессы, флот достаточно хорошо управляется.
Похоже, этот раунд она проиграла. Они все-таки хотят вынести ее за скобки и по возможности игнорировать. Как сказал однажды им с Люцем инструктор по верховой езде: не беспокойтесь, на этом этапе обучения для лошади вы что-то вроде двуногого радио.
— Когда состоится совет капитанов?
— Назначьте сами, — благожелательно позволил Аэций. — Только не откладывайте слишком.
— Я хотела бы попытаться узнать, что с адмиралом. По своим каналам. Дайте мне несколько часов.
— Конечно. — Аэций что-то подсчитал, кивнул сам себе. — У вас есть время в пределах четырех стандартных земных часов. А там начнется вечернее сенатское заседание, они пришлют повторный запрос на ваш счет, мне будет, что им ответить, и до завтра нас оставят в покое.
Какая странная стратегия — тянуть время, подумала Электра. Может быть, обычно оправдывает себя? Или они приходили просто посмотреть на нее, оценить и сделать по-своему? И самое главное — собираются ли хоть пальцем пошевелить, чтобы вытащить Люция? Похоже, беспокоятся только о том, чтобы она сидела тихо.
Хотя нет, так думать несправедливо — Елена Метелла, как минимум, заинтересована в судьбе адмирала, это ясно как день.
— Что ж, спасибо, что просветили меня. Если это все, я займусь файлами.
— Электра, если в журнале адмирала найдутся какие-то распоряжения, или вам лично что-нибудь понадобится, пишите мне, я обязательно помогу, — успокоительно завершил беседу Квинт.
— Конечно! Спасибо, что напомнили. Со мной из Лунной крепости сюда попало несколько тамошних легионеров. Что с ними? Им нужен врач. И уверьте их, что им ничто не угрожает.
— Римские граждане, разумеется, в безопасности, не беспокойтесь, Электра, — ответил Квинт своим ровным баритоном. — Серьезных травм ни у кого нет.
Аэций поднялся, за ним встали остальные двое.
— Это большое облегчение. Спасибо. И вот еще что. Люций просил меня позаботиться о благополучии его личных пленников, где они? — Она произнесла вслух «пленников» и сама подивилась — как же диковинно это звучало.
— Двое содержатся в гостевых каютах здесь, один в медотсеке подвергнут криозаморозке, один в тюремном блоке.
Час от часу не легче, она ожидала услышать про двоих, а их четверо. Еще одна загадка.
— Благодарю вас.
— Рада была познакомиться, — кивнула ей Метелла. Мужчины тоже вежливо попрощались.
Электра проводила гостей, нетерпеливо дождалась, пока тяжелая дверь сомкнется за ними, и, забыв осточертевший плед, кинулась обратно вглубь отсека. Уже знакомый круглый зал, какая-то гостиная, а вот и кабинет, такого размера, что в нем тоже можно общефлотские совещания собирать. Большое панорамное окно, широкий длинный стол из настоящего дерева, на нем — специально для нее? — кристалл. Скорее! Хотелось действовать, немедленно, сейчас. Электра готова была не сходя с места заглотить и переработать любой массив данных, хоть большую Римскую энциклопедию. Именно поэтому она не схватила кристалл сразу, заставила себя затормозить. Отойти от стола, выдохнуть, осмотреться. Не может быть, чтобы у Люция были только эти автоматы с химическим псевдокофе (для врагов он их держит что ли!), наверняка тут можно сделать себе что-то человеческое.
С чипа услужливо открылись встроенные в стенах дверцы, как окошки в детском календаре. Какие-то полки пусты, какие-то завалены старыми кристаллами; стандартного образца армейский станнер валялся в полном небрежении, кажется, даже с разряженным аккумулятором — из трех индикаторов на рукоятке слабо моргал один.
В дальнем углу кабинета большой бежевый диван и несколько кресел, приятный запах синтокожи. На круглом стеклянном столике — ну слава всем богам! — банка с кофейным порошком и маленький термопот. Еще бы нормальную чашку, а не картонный стаканчик.
Кружка отыскалась на одной из полок, самого дурацкого вида — с ручкой в форме пузатой ракеты и каким-то мультяшным космонавтом на боку. Добыта в секции детских игрушек в приступе свойственного Люцу циничного веселья, или подарок. Ну что ж, сойдет и такая. Вот теперь можно разрешить себе еще одну дозу информации.
Она забралась в кресло, сунула кристалл в приемник и развернула над пустым столом голографический экран, сразу вытаскивая на него блоки данных. Как хорошо, что хотя бы в документах у Люция порядок! Не то что дома на полках. Она невольно вспомнила шкаф в его комнате в марсельском поместье, где за стеклом хранились кубки, медали и грамоты с бесчисленных детских и юношеских состязаний, наверху аккуратно расставленные, а ниже сваленные кучей.
Так, ну что тут. Авла. Тайи. Тарквинии. Столько всего! За четыре часа не успеть. Сдержав нетерпение, Электра начала с необходимого и быстрого — нужно было все же взглянуть на сенатский запрос и разослать капитанам приглашения на пресловутый совет. С первым все было просто — сенат требовал явиться и лично предстать «для обсуждения сложившейся ситуации и принятия должных мер». Электра только брови подняла. Ну точно, не стоило и открывать. Теперь капитаны. Загрузив адмиральскую почту, она поколебалась между рассылкой однимкапитанам или всем, чей уровень звания соответствовал капитанскому. Переспрашивать вице-адмирала, дополнительно расписываясь в своей некомпетентности, не хотелось, и на свой страх и риск она выбрала второе.
